Опубликовано на сайте: Андрей Гринёв «Туземцы-аманаты в Русской Америке»

Андрей Гринёв «Русские наградные медали для туземцев Аляски» [12345]

Андрей Гринёв.
Русские наградные медали для туземцев Аляски.

Эта тема уже привлекала внимание отечественных и зарубежных специалистов – историков, этнографов, фалеристов. Так, о медалях, предназначавшихся для награждения туземных старшин российских колоний на Аляске, бегло упоминалось еще в дореволюционной историографии.^[1], а среди современных работ следует назвать специальную статью В.А. Дурова.^[2] Однако эта статья ограничивается хронологическими рамками XVIII в., в то время как основную массу медалей туземцы Русской Америки получили в первой половине XIX в. Другой работой, о которой необходимо упомянуть при изучении интересующей нас темы, является справочник Н.И. Чепурнова, посвященный обобщающему обзору русских наградных медалей.^[3] Правда, данный автор занимался в основном описанием медалей: их размеров, расположением деталей изображения, времени чеканки и пр., лишь изредка касаясь конкретной практики награждения. Последний аспект частично был затронут только в этноисторических работах о крупнейшем индейском племени Аляски – тлинкитах.^[4] Другим аборигенным группам повезло в этом отношении гораздо меньше. Поэтому представляется небезынтересным вновь обратиться к проблеме наград туземных старшин Русской Америки за весь период ее существования, привлекая в первую очередь архивные материалы. И хотя они порой не отличаются полнотой и точностью, тем не менее их использование позволяет нарисовать более детальную картину динамики награждения русскими медалями коренного населения Нового Света, а также исправить неточности, встречающиеся в научной и справочной литературе.

Следует сказать, что раздача медалей туземцам Нового Света (обычно серебряных, реже золотых или выполненных из других металлов и сплавов) была достаточно широко распространена в колониальной практике европейцев, а позднее американцев США. Обычно такие медали имели изображения европейских монархов или американских президентов и выдавались лояльным индейским вождям. Например, в первой половине XVIII в., когда Восточная Канада была французской колонией, вожди местных индейцев микмаков получали большие серебряные медали с портретом французского короля Людовика XIV. Если вождь умирал, то его медаль передавалась его наследнику..^[5] Когда Россия приступила к активному освоению Алеутских островов и Аляски после их открытия экспедицией В.Й. Беринга – А.И. Чирикова в 1741–1742 гг., ее власти решили использовать опыт других колониальных стран. Вручение медалей туземным старшинам преследовало цель укрепить дружественные отношения с вновь открытыми народами. Иногда награждения удостаивались туземцы за их предыдущие заслуги перед Российским государством и администрацией колоний. Кроме того, медали призваны были выполнять важную политическую функцию – демонстрировать перед представителями иностранных держав российское подданство награжденных. Эта проблема была весьма актуальна в свете достаточно острого соперничества России, Испании, Великобритании и США на Тихоокеанском Севере в конце XVIII – первой половине XIX в.

Первым представителем коренного населения Америки, получившим российскую медаль, был, очевидно, крещеный алеут Осип Арсентьевич Кузнецов. Приехав в Петербург с командиром Нижне-Камчатского острога поручиком Т.И. Шмалевым, О.А. Кузнецов был пожалован императрицей Екатериной II золотой медалью с ее собственным погрудным изображением в профиль на лицевой стороне. На обороте была выбита надпись «ЗА ПОЛЕЗНЫЕ ОБЩЕСТВУ ТРУДЫ» и дата – 15 июля 1770 г. Эта награда была аналогична медалям (кроме даты), выданным несколькими годами ранее русским купцам, способствовавшим новым открытиям в гряде Алеутских островов и приведению в российское подданство их населения. Алеут Кузнецов был удостоен царской милости за многолетнюю службу в качестве толмача-переводчика в различных купеческих компаниях. Бывая на Камчатке, он выучил русский язык и много сделал для налаживания мирных и дружественных отношений между русскими промышленниками, добывавшими пушнину на Алеутских островах, и местными жителями. Как отмечают исследователи, О.А. Кузнецов – единственный человек некупеческого звания, получивший медаль «За полезные обществу труды», и, возможно, поэтому ему было запрещено носить ее на себе.^[6]

Уместно отметить, что награждение туземцев в самой Русской Америке медалями с монархической и государственной символикой утвердилось в колониальной практике далеко не сразу. Первоначально сибирская администрация для поощрения добросовестных туземцев, выплачивавших в знак своей покорности России натуральную подать мехами (ясак), просто одаривала их различными вещами от казны. Так, в 1781 г. крещеному алеутскому старшине Александру Тюрину были вручены морской кортик, несколько сотен разноцветных бус, 3 фунта бисера, 5 оловянных тарелок, 57 иголок и 20 фунтов табака. А на следующий год иркутский губернатор Ф.Н. Кличка прислал ему кафтан из красного сукна с выкладкой из золотого гасина.^[7] И только спустя 15 лет после награждения О.А. Кузнецова российские власти всерьез занялись разработкой специальных наградных медалей для туземцев Русской Америки. Связано это было с третьей кругосветной экспедицией знаменитого английского капитана Джеймса Кука, побывавшей в 1778–1779 гг. на Алеутских островах и Камчатке. Появление иностранных конкурентов на «заднем дворе» Российской империи не на шутку встревожило царское правительство. Для закрепления уже освоенных русскими промышленниками и купцами земель, а также для приобретения новых решено было послать на Тихоокеанский Север две правительственные экспедиции: исследовательскую под начальством капитан-лейтенанта И.И. Биллингса, а вслед за ней военно-торговую под командованием капитана 1-го ранга Г.И. Муловского.^[8] Перед руководством этих экспедиций правительство поставило задачу обеспечить лояльность местного туземного населения к России, в том числе путем поощрения вождей и старейшин специально отчеканенными для этого медалями. Так, в указе Екатерины II от 8 августа 1785 г. об организации «Северо-восточной географической и астрономической» экспедиции Биллингса говорилось, что ее участникам следует обходиться с туземцами «ласково и дружелюбно, вселить хорошия мысли о россиянах и одарить разными вещами, по надобности или обычаю им нужными, а тоенам или старшинам или лучшим и почетным из числа тех жителей дать сделанные на таковый случай медали, чтоб носить на шее в знак всегдашней к ним дружбы россиян».^[9]

Рисунки и фотографии медалей, предназначавшихся специально для экспедиции Биллингса, уже неоднократно публиковались за последнее время.^[10] На лицевой стороне этих медалей был помещен погрудный, вправо обращенный профильный портрет императрицы Екатерины II с надписью по окружности: «Б.[ожьей].^[*] М.[илостью] ЕКАТЕРИНА. II. ИМПЕРАТ. И САМОДЕРЖ. ВСЕРОСС.», а на обороте был изображен трехмачтовый военный корабль с надписью над ним: «СЛАВА РОССИИ». Н.И. Чепурнов полагает, что в данном случае речь идет об одноименном флагманском корабле экспедиции Биллингса.^[11], в то время как В.А. Дуров совершенно справедливо указывает на то, что построенное в Охотске судно «Слава России» имело только 14 орудий, а на медали выбито изображение куда более крупного 34-пушечного фрегата.^[12]

Медали для экспедиции Биллингса чеканили из золота, серебра и меди. Согласно архивным данным, обнаруженным В.А. Дуровым, было заготовлено 100 золотых, 400 серебряных, 600 медных медалей с ушками, а также 10 золотых, 30 серебряных и 60 медных медалей без ушек.^[13] К медалям прилагались специальные цепочки для ношения на шее, но иногда они выдавались и на голубой ленте ордена Св. Андрея Первозванного. Всего во время экспедиции было вручено 197 медалей, в том числе 27 золотых, 138 серебряных и 32 медные, а остальные сданы в казну.^[14] Соответственно по возвращении в Петербург И.И. Биллингс представил Адмиралтейств-коллегии оставшиеся у него медали: 83 золотые, 292 серебряные и 628 медных.^[15] Таким образом, основная часть наград так и не нашла применения.

Интересно отметить, что большее количество медалей досталось не жителям Америки, а представителям коренных народов Сибири – якутам и чукчам (всего 15 золотых и 97 серебряных наград). За подобную щедрость И.И. Биллингс получил впоследствии выговор от начальства, поскольку нарушил правительственные инструкции, в которых предписывалось вручать медали только туземцам, не являвшимся российскими подданными.^[16] В Новом Свете знаками отличия были отмечены в 1791–1792 гг. главным образом алеутские старейшины – тоены и заказчики (помощники тоенов). Всего им было роздано 12 золотых, 41 серебряная и 32 медные медали.^[17]

Первое массовое награждение алеутских старшин состоялось в начале октября 1791 г. на острове Уналашка. Решением специальной комиссии из трех капитанов 2-го ранга – Р.Р. Галла, Г.А. Сарычева и Х.Т. Беринга, а также еще нескольких офицеров экспедиции И.И. Биллингса, за «усердность к Российской империи» и добровольный сбор ясака в царскую казну медалей были удостоены 9 человек. Главный тоен острова Атхи крещеный алеут Сергей Паньков (Панков) получил золотую медаль, другой старейшина того же острова – Алексей Южнак – медную медаль; нескольким тоенам соседних островов (Амли, Адака, Канаги и др.) были вручены 5 серебряных медалей и 2 медные, а также другие подарки.^[18]

Все медали выдавались вместе с письменными наградными листами. В последних указывалось имя награжденного, а также говорилось о его лояльности в отношении русских, что непременно подтверждалось регулярными выплатами натуральной подати – ясака. Кроме того, в наградных листах предписывалось бережно относиться к полученной медали и передавать ее по наследству, оберегая как родовую реликвию.^[19] Так, спустя три десятка лет после экспедиции Биллингса главный правитель Русской Америки капитан-лейтенант М.И. Муравьев своим решением от 25 сентября 1820 г. передал медаль умершего еще в 1810 г. крещеного алеутского тоена Григория Сокольникова его сыну Кондратию на ленте ордена Св. Анны. Последний являлся законным наследником, которому Муравьев предписывал носить, хранить и беречь медаль и предать ее по родовой линии. Кроме медали Кондратий Сокольников получил наградной лист, данный его отцу капитаном 2-го ранга Робертом Галлом под № 144, также для хранения среди семейных ценностей.^[20] С другой стороны, известны случаи, когда медали передавались не прямым наследникам (в случае отсутствия таковых), а лицам, занявшим должность прежде награжденного медалью тоена. Например, в 1831 г. золотая медаль бывшего главного атхинского тоена Сергея Панькова была передана колониальным начальством его преемнику тоену Николаю Дедюхину (Дедюкину) при соответствующем наградном листе.^[21] Иногда медали навсегда возвращались колониальному начальству, как в случае с медной медалью умершего алеутского тоена Михаила Измайлова в 1835 г..^[22]

Точно такие же награды, какие предназначались для экспедиции И.И. Биллингса, чеканились и для кругосветной экспедиции Г.И. Муловского. В именном указе Екатерины II, данном от 17 апреля 1787 г. вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу Чернышеву, предписывалось: «По примеру Географической Северо-Восточной Экспедиции снабдить и отряжаемую ныне толиким же числом золотых, серебряных и медных медалей, прибавя сверх оных еще чугунных пятьсот».^[23]

Соответственно для экспедиции Муловского было заготовлено 100 золотых, 400 серебряных и 600 медных медалей, а кроме того, на Олонецком заводе было отлито из чугуна 500 более крупных медалей (диаметром 60 мм вместо 42 мм), также с изображением императрицы на одной стороне и корабля с надписью «СЛАВА РОССИИ» на обороте. Эти чугунные медали помимо увеличенного размера имели и некоторые другие отличия. Если на золотых, серебряных и медных экземплярах под портретом царицы были указаны год – «1785» и подпись мастера-медальера (Т. Иванов), то на чугунных медалях для экспедиции Муловского под изображением Екатерины II присутствовала только подпись мастера. Год же проставлялся на обороте под изображением корабля: «1789», «1790», «1791» и «17..» (в последнем случае год должен был набиваться в зависимости от времени награждения).^[24] Однако медали, предназначавшиеся для экспедиции Г.И. Муловского, в Америку не попали, так как из-за начавшейся войны с Турцией и назревавшего конфликта со Швецией поход его эскадры в Тихий океан был отменен.

Следует отметить, что первые медали туземцы Аляски получили все же не от русских, а от испанцев, когда у берегов Аляски в 1788 г. побывала испанская экспедиция на фрегате «Принцесса» и пакетботе «Сан-Карлос» под командованием Эстевана Мартинеса и Гонсало де Аро. Испанцы, претендовавшие на американское побережье до 61^о с.ш., посетили полуостров Кенай, острова Кадьяк и Уналашка, где к тому времени уже имелись русские поселения. Находясь в зал. Кука, они раздавали местным индейцам танаина серебряные медали и некие «открытые листы», видимо, о принадлежности обследованных ими земель испанской короне. В результате, как доносил иркутский генерал-губернатор в Петербург, индейцы «обольстяся, как видно, делаемым от иностранных посещением, отважились на истребление российских промышленных».^[25] Тогда от рук индейцев погибло 10 служащих компании рыльского купца Г.И. Шелихова и еще четыре промышленника из компании якутского купца П.С. Лебедева-Ласточкина.

Перед лицом усиливавшейся иностранной экспансии администрация формировавшихся российских колоний на Аляске стремилась опереться на преданных туземных старейшин, а потому остро нуждалась в специальных знаках для их отличия и поощрения. В одном из архивных документов говорится, что известный купец Г.И. Шелихов, подражая руководству экспедиции И.И. Биллингса, «счел за нужное и сам делать подобные награды оловянными и медными медалями, выливаемыми в заведенной им первой оседлости на острове Кадьяке, тем из островитян, кои являли себя приверженными к русским и им ни в чем не изменяли, и чтобы чрез сей носимый островитянами знак при приездах их из своих жилищ в помянутую оседлость можно было немедленно различать приверженных от сомнительных; ибо в его время часто островитяне приезжали к нему с злостными намерениями. После сего и определенный им правителем Баранов такими же медалями отличал благонадежных островитян, а впоследствии времени просил Правление Компании, чтобы доставить ему несколько таковых же знаков или крестов, зделанных из янтарю, поелику островитяне сие вещество не только почитают за драгоценное, но даже обоготворяют, или когда янтарь найден будет к сему неспособным, прислать медалей, из серебра сделанных».^[27]

В приведенный отрывок из официального документа вкралась явная неточность. Дело в том, что Г.И. Шелихов после основания в 1784 г. своего первого поселения на Кадьяке уже в 1786 г. навсегда покинул Новый Свет. Он просто не мог взять в качестве образца медали экспедиции И.И. Биллингса, которая прибыла на Аляску лишь в 1790 г. Назначенный в этом же году Шелиховым правитель его компании в Америке А.А. Баранов действительно мог использовать медаль правительственной экспедиции в качестве эталона наград для туземных старшин, отливая копии в меди и олове. Вплоть до середины 1800-х гг. он награждал преданных русским туземцев, как сказано в архивном документе, «худо обработанными» оловянными и медными медалями.^[28] Так, в 1805 г. капитан-лейтенант Ю.Ф. Лисянский свидетельствовал о награждении Барановым нескольких старшин воинственных индейцев «кoлошей» (тлинкитов) оловянными медалями в знак укрепления дружеских отношений.^[29]

Проблема наградных медалей, которые могли получать жители российских колоний, стала вновь актуальной в Петербурге при подготовке первой русской кругосветной экспедиции во главе с И.Ф. Крузенштерном и Ю.Ф. Лисянским в 1803 г. Эта экспедиция готовилась образованной в 1799 г. монопольной Российско-Американской компанией (РАК), которой были подчинены русские колонии в Новом Свете. Компания управлялась советом директоров (так называемым Главным правлением – ГП) под эгидой влиятельного царского сановника, зятя Г.И. Шелихова, действительного камергера Н.П. Резанова. Со стороны правительства РАК курировал министр коммерции граф Н.П. Румянцев. Последний в специальной записке от 15 апреля 1803 г. сообщил свое мнение министру финансов А.И. Васильеву о необходимости изготовления медалей для отправлявшейся кругосветной экспедиции. Они предназначались для награждения находившихся в колониях заслуженных лиц, включая туземцев. В ответном послании от 30 апреля Васильев уведомлял Румянцева, что по этому вопросу получена санкция императора. Уже 8 мая 1803 г. Санкт-Петербургский Монетный двор рапортовал Румянцеву, что в соответствии с его проектом в ближайшее время будет изготовлено 25 золотых медалей 3-го достоинства (т.е. наименьших по размеру), 25 серебряных 1-го и 275 серебряных медалей 2-го достоинства.^[30]

26 июня 1803 г. отчеканенные медали были переданы Н.П. Резанову как главному представителю РАК и формальному начальнику кругосветной экспедиции. Сами медали, известные в справочной литературе как «медали для членов японского посольства», получили свое название от дипломатической миссии в Японию, которую возглавлял все тот же Н.П. Резанов на флагманском шлюпе «Надежда» под командованием И.Ф. Крузенштерна. Полученные из Санкт-Петербургского Монетного двора медали Резанов на другой день передал одному из участников экспедиции – надворному советнику Ф.П. Фоссе. На него был возложен надзор за сохранностью медалей, а награждением ими ведал сам камергер Резанов, который после посольства в Японию намеревался посетить Русскую Америку с инспекционным визитом.

Медали, предназначавшиеся для экспедиции, были отчеканены в память коронации императора Александра I, а потому в дальнейшем мы будем именовать их «коронационными» медалями. На их лицевой стороне находилось поплечное, вправо обращенное изображение молодого царя, а по окружности шла надпись «Б.[ожьей] М.[илостью] АЛЕКСАНДР I. ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОСС». В самом низу мелкими латинскими буквами было обозначено имя медальера – К. Леберехт. На оборотной стороне медали на четырехугольном пьедестале была помещена увенчанная императорской короной колонна с надписью «ЗАКОН» (эмблема правосудия Российской империи). В верхней половине медали шла круговая надпись «ЗАЛОГ БЛАЖЕНСТВА ВСЕХ И КАЖДОГО», а под обрезом в две строки – «КОРОНОВАН В МОСКВЕ = СЕНТ. 15 Д.[ня] 1801». Диаметр больших серебряных медалей составлял 55 мм, малых – 40 мм.^[31] Они вручались либо на голубых андреевских лентах, либо на черно-красно-черных лентах ордена Св. Равноапостольного князя Владимира.

В справочнике Н.И. Чепурнова говорится, что медали, отправленные с первой кругосветной экспедицией, предназначались якобы для японских дипломатов, но из-за провала дипломатической миссии Резанова в 1804–1805 гг. награждение японцев русскими медалями не состоялось.^[32] На самом же деле, как явствует из инструкции Н.П. Румянцева Н.П. Резанову от 10 июля 1803 г., медали предназначались не для дипломатического корпуса Страны восходящего солнца, а в первую очередь для раздачи лояльным туземцам в Новом Свете. Так, в 9-м пункте инструкции Румянцев предписывал Резанову: «Его и. в-во [императорское величество] повелеть соизволил отпустить с вами 25 золотых и 300 серебряных медалей. Вручите оные в награду тем тоенам, князькам или родоначальникам американским, которые примерные оказали опыты верности и повиновения». Министр коммерции предлагал проводить выдачу наград в торжественной обстановке и санкционировал возможность награждения этими медалями собственно российских подданных, добавив в текст инструкции немаловажную оговорку: «Сопроводите раздачу сию некоторым торжественным обрядом, придающим американцам [туземцам] важность сей монаршей милости: позволяется вам удостоить сей награды и россиян, человеколюбивым обращением с дикими [туземцами] приобретших их к себе любовь и доверенность или оказавших успехи в земледелии, кораблестроении и других полезных хозяйственных заведениях».^[33]

Сам Н.П. Резанов во время экспедиции частично нарушил правительственную инструкцию, поскольку первыми получили медали не туземцы Русской Америки и хозяйственные российские колонисты, а члены экипажа шлюпа «Надежда». По предположению Н.И. Чепурнова, серебряные медали (о золотых он вообще не упоминает в своем справочнике) были вручены только офицерскому составу, научным членам экспедиции и чиновникам РАК, находившимся тогда на корабле.^[34] В действительности же, по свидетельству лейтенанта Е.Е. Левенштерна, медали получили все участники экспедиции, включая матросов, а не только одни офицеры, ученые и служащие РАК. Единственным человеком, который был обойден наградой, являлся подлекарь (помощник хирурга) И.В. Сигдам, которым Резанов был, видимо, очень недоволен.^[35]

После возвращения из Японии на Камчатку в 1805 г. Н.П. Резанов поручил И.Ф. Крузенштерну исследовать на шлюпе «Надежда» побережье острова Сахалин, а для привлечения старейшин сахалинских айнов на сторону России передал капитану для раздачи 10 серебряных медалей.^[36] Сам же камергер отправился на бриге РАК «Мария» в российские колонии на Аляске. Перед его отъездом в Русскую Америку надворный советник Фоссе рапортовал ему в Петропавловске 13 июня 1805 г., что сдал приказчику РАК Федору Панаеву на бриг «Св. Мария Магдалина» все находившиеся у него медали и орденские ленты для отправки в колонии: 25 золотых, 24 серебряные большие и 201 малую серебряную медаль – всего 260 (из первоначальных 325). Кроме того, к медалям прилагались орденские ленты: голубые (ордена Св. Андрея) – 39 аршин, а также 36¹/₄ аршина широких и 82 аршина узких лент ордена Св. Владимира.^[37]

Прибыв летом 1805 г. в колонии, Резанов лично наградил имевшимися у него медалями нескольких человек, включая русских и туземцев. Так, посетив остров Уналашку, он вручил медаль (видимо, золотую) главе местной конторы РАК Е.Г. Ларионову, а также по его рекомендации раздал несколько серебряных медалей алеутским старшинам. Побывав затем на Кадьяке, Резанов наградил медалью находившегося здесь помощника Ларионова Федора Буренина.^[38] Золотой медали удостоился также И.А. Кусков – ближайший помощник главного правителя Русской Америки А.А. Баранова. Серебряные медали получили находившиеся на Кадьяке несколько туземных старшин, в частности,  тоен Аляк с правом ее передачи по наследству.^[39] Кроме того, серебряная «коронационная» медаль была вручена одному из вождей индейцев тлинкитов по имени Чесныга (Джиснийя). Награда была дана ему за помощь русским во время похода А.А. Баранова против его непокорных соплеменников летом-осенью 1804 г., в результате чего на острове Ситха (Баранова) был основан Ново-Архангельск – будущая столица Русской Америки.^[40] Кроме того, 20 серебряных медалей получил лейтенант Н.А. Хвостов, отправленный Резановым в августе 1806 г. из Ново-Архангельска на корабле «Юнона» в секретную военную экспедицию против японцев. В своей инструкции Хвостову (как в свое время и Крузенштерну) Резанов предписывал вручать эти медали старейшинам сахалинских айнов.^[41] Хвостов действительно наградил как минимум одного из них в заливе Анива на Сахалине в октябре 1806 г. Айнский старейшина получил серебряную медаль на ленте ордена Св. Владимира «в знак принятия острова Сахалина и жителей онаго под всемилостивейшее покровительство российскаго императора Александра I».^[42]

Перед отъездом из колоний Н.П. Резанов дал А.А. Баранову тайное предписание от 20 июля 1806 г., в котором в том числе шла речь и о наградных медалях. В нем говорилось: «В отличие приверженных к россиянам американцев [туземцев] оставляю вам сверх прежних для раздачи им 10 больших и 129 малых серебряных медалей. Можете наградить ими и россиян, отличные услуги отечеству показавших, донося о всяком таковом награждении Главному правлению [РАК]».^[43]

Резанов оставил Баранову не все медали, прихватив часть из них (преимущественно золотые) с собой в Петербург. Но в пути камергер умер в Красноярске в марте 1807 г., и оставшиеся по его кончине медали – 17 золотых и 2 серебряные – были в конечном итоге доставлены в Главное правление РАК. Кроме того, несколькими золотыми «коронационными» медалями располагал также А.А. Баранов. Судя по всему, они явно не предназначались для награждения туземцев Русской Америки. По крайней мере, нам не известны подобные факты: из имевшихся в колониях, по нашим подсчетам, 8 золотых медалей коренные жители Аляски не получали ни одной. Так, из документов явствует, что главный правитель Русской Америки наградил золотой медалью гавайского короля Камеамеа I в надежде на развитие торговли и дружеских отношений; две другие золотые медали получил приказчик РАК Г.Н. Молво (которого А.А. Баранов хотел видеть своим преемником) и племянник главного правителя мещанин И.А. Куглинов (у последнего медаль была изъята в 1818 г., очевидно, по требованию сменившего Баранова капитан-лейтенанта Л.А. Гагемейстера).^[44]

Почти так же редко, как золотые, А.А. Баранов жаловал обитателям российских колоний (и русским, и туземцам) серебряные «коронационные» медали. При отъезде из колоний в 1818 г. он оставил своему преемнику 118 таких медалей.^[45] В итоге из 10 больших и 129 малых «коронационных» медалей, доставшихся ему от Н.П. Резанова, Баранов за 12 лет раздал всего 21. Например, в феврале 1817 г. большой серебряной медали на ленте ордена Св. Владимира удостоился промышленник Василий Грудинин за большие успехи в кораблестроении. Изредка подобные медали получали также туземцы Русской Америки. Так, на акварели художника М.Т. Тиханова (1818 г.), сопровождавшего кругосветную экспедицию капитана 2-го ранга В.М. Головнина, был изображен один из эскимосских тоенов с острова Кадьяк с серебряной «коронационной» медалью на владимирской ленте.^[46] Не исключено, правда, что этот тоен получил медаль непосредственно из рук Н.П. Резанова, побывавшего на Кадьяке в 1805 г. Сам А.А. Баранов «за приверженность к русским» наградил подобной медалью главу влиятельного тлинкитского рода кагвантан Сигинака (Сайгинаха).^[47] Судя по косвенным данным, большую серебряную медаль имел также отец крещеного тлинкитского вождя Матвея Навушкетля.^[48] В целом же выяснить, кто, когда и за что получил медаль во время правления А.А. Баранова, можно разве что случайно, поскольку он практически ничего не сообщал в Санкт-Петербург о конкретных награждениях, о чем впоследствии с сожалением писали директора РАК.^[49]

Еще в период инспекционного «вояжа» Н.П. Резанова в колонии Главное правление РАК вновь подняло вопрос перед графом Н.П. Румянцевым об учреждении новых наград специально для туземцев Русской Америки. Министр коммерции учел это ходатайство и предложил в августе 1806 г. изготовить некоторое количество медных и оловянных медалей с надписью «Союзные России». Однако по распоряжению императора было решено делать их из серебра двух размеров. В 1808 г. медали были отчеканены на Санкт-Петербургском Монетном дворе за счет РАК и переданы Н.П. Румянцевым в Главное правление. Всего директора компании получили 400 медалей, которые, правда, в документах обычно именовались серебряными «знаками» или «значками».^[50]

Согласно справочнику Н.И. Чепурнова, большая серебряная медаль имела в диаметре 40 мм, а малая – 36 мм. На их лицевой стороне давалось изображение государственного герба Российской империи – двуглавого орла под короной, со скипетром и державой в лапах. На груди орла был помещен щит с монограммой императора Александра I. На оборотной стороне медали в середине имелась крупная надпись: «СОЮЗНЫЕ РОССИИ», а под ней концовка в виде фигурной черты.^[51] Разница в диаметре и мелких деталях изображения двуглавого орла больших и малых «знаков» была столь незначительна, что в документах их обычно никак не дифференцировали.

По сведениям Н.И. Чепурнова, первое награждение медалью «Союзные России» состоялось 12 октября 1806 г. после изгнания русскими японцев из залива Анива на Сахалине: она была вручена лейтенантом Хвостовым главе местных айнов.^[52] Эти сведения, однако, некорректны, поскольку айнский старейшина получил не серебряный «знак» «Союзные России», а «коронационную» медаль, о чем уже говорилось выше. Да иначе и быть не могло: как пишет сам Н.И. Чепурнов, медаль «Союзные России» была учреждена 15 августа 1806 г., а уже в октябре, по его же словам, состоялось первое награждение. Два месяца в данной ситуации – срок совершенно нереальный, поскольку за это время следовало отчеканить медали, переслать их через всю Сибирь на Камчатку (обычно на этот путь уходило более трех месяцев) и вручить там Хвостову, который, в свою очередь, должен был доставить их на Сахалин.

Серебряные «знаки» «Союзные России» были присланы в колонии не ранее 1808 г., и А.А. Баранов широко использовал их для поощрения лояльных туземцев. По свидетельству К.Т. Хлебникова, в 1820-х гг. многие старейшины индейцев танаина (кенайцев), живших по берегам залива Кука, имели подобные награды, выданные им еще в правление А.А. Баранова.^[53] Всего первый главный правитель Русской Америки раздал не менее 330 серебряных «знаков». По крайней мере, своему преемнику, капитан-лейтенанту Л.А. Гагемейстеру, он оставил в 1818 г. всего 70 таких медалей (из первоначальных 400). Кроме того, новый правитель колоний получил еще 28 аналогичных оловянных медалей, отлитых, очевидно, уже в Русской Америке по распоряжению А.А. Баранова.^[54] Н.И. Чепурнов пишет в своем справочнике, что серебряные «знаки» вручались на ленте ордена Св. Владимира.^[55], однако архивные документы говорят об использовании при награждении «знаками» также андреевских и простых алых лент. В отличие от медалей, привезенных в Русскую Америку экспедицией И.И. Биллингса, серебряные «знаки» «Союзные России» официально редко передавались по наследству, поскольку обычно подлежали возврату колониальному начальству после смерти награжденного ими человека.

Как и в случае с «коронационными» медалями, совершенно неясной остается практика награждения серебряными «знаками» «Союзные России» в период правления А.А. Баранова: вряд ли тот вообще вел точный учет их выдачи, хотя известно, что вручение каждого «знака» сопровождалось письменным «свидетельством», удостоверяющим право конкретного туземца на данную награду. Как бы то ни было, Главное правление РАК в Петербурге не получало от Баранова никакой информации на этот счет. Директора компании лишь отмечали, что при его смене на посту главного правителя Русской Америки оставшиеся 16 золотых и 14 серебряных «коронационных» медалей были привезены из колоний в Главное правление.^[56] В данном случае руководство РАК, очевидно, допустило явную неточность: судя по более достоверным документам колониального архива.^[57], в 1818 г. у Баранова имелась на руках только одна золотая «коронационная» медаль и 118 серебряных того же типа. Цифра же 16 золотых и 14 серебряных медалей возникла в документах Главного правления, очевидно, следующим образом. После смерти Резанова оставшиеся у него 17 золотых и 2 серебряные медали были доставлены в Петербург. Из них позднее 1 золотая была отослана в 1809 г. в колонии для награждения служащего РАК Сысоя Слободчикова за успешные промысловые экспедиции в Калифорнию и на Гавайские острова.^[58] Еще более десятка серебряных медалей были присланы в Главное правление, видимо, из Охотска после завершения секретной «японской» экспедиции лейтенанта Н.А. Хвостова – мичмана Г.И. Давыдова в 1808 г.

Преемник А.А. Баранова – Л.А. Гагемейстер – не только получил от своего предшественника 219 медалей и «знаков» различного достоинства, но и сам привез в 1817 г. из Главного правления РАК в колонии некоторое количество наград. Они предназначались, как говорилось в одном архивном документе, «для награждения тех диких [туземцев], коих он в путешествии своем найдет непринадлежащими власти какой-либо Европейской нации, оказавшими уважение и благорасположенность к Русским, а наипаче зделавшихся уже к ним приверженными. За раздачею же сколько будет оставаться, приобщил бы к прежде отосланным к Баранову».^[59]

К сожалению, в доступных нам архивных материалах не упоминается количество медалей, доставленных из Петербурга Гагемейстером. С достаточной долей уверенности можно только предположить, что это были серебряные «знаки» «Союзные России». Об этом свидетельствует награждение Гагемейстером подобным «знаком» на владимирской ленте одного из вождей калифорнийских индейцев по имени Чу-гу-ан 22 сентября 1817 г., когда морской офицер, командуя кораблем РАК «Кутузов», заходил в Калифорнию на пути в Ново-Архангельск.^[60] Медаль была дана индейцу в благодарность за дружеское расположение к русским и добровольную уступку земли под поселение РАК – крепость Росс (Форт-Росс).

Приняв в Ново-Архангельске бразды правления от А.А. Баранова, Л.А. Гагемейстер получил в свое распоряжение и медали, хранившееся в Новоархангельской конторе РАК. Всего на 10 февраля 1818 г. здесь имелись: 1 золотая, 8 больших и 110 малых серебряных «коронационных» медалей, 11 более крупных серебряных «знаков» «Союзные России» и 59 «знаков» меньшего диаметра, а также еще 28 их оловянных копий. Помимо медалей Гагемейстер получил также орденские ленты: владимирские широкие в 4 аршина, владимирские средние в 9 аршин и 11 вершков, владимирские узкие в девять 9 аршин и 2 вершка, предназначавшиеся в первую очередь для «коронационных» наград. Кроме того, для серебряных «знаков» имелись ленты: пестряные алые средние общей длиной в 22²/₃ аршина, узкие алые длиной в 52¹/₄ аршина.^[61]

Во время своего короткого управления колониями (менее года) Гагемейстер продолжил практику награждения отличившихся туземцев российскими медалями. Так, в 1818 г. он вручил «знак» «Союзные России» одному из влиятельных вождей ситкинцев (индейцев тлинкитов, населявших окрестности Ново-Архангельска на острове Ситха) по имени Катлиан (Катлян). Последний получил этот знак с весьма символической надписью, несмотря на то что в 1802–1804 гг. фактически возглавлял вооруженную борьбу своих соплеменников против русских. По свидетельству лейтенанта Ф.П. Литке, старый вождь получил медаль на голубой ленте (очевидно, ордена Св. Андрея).^[62] Однако, судя по написанной в том же году акварели Михаила Тиханова, Катлиан носил свою награду на металлической цепочке.^[63]

Вновь побывав в Калифорнии летом 1818 г., Гагемейстер наградил за услуги Российско-Американской компании находившегося в Россе крещеного кадьякского тоена Якова Шелихова: серебряная медаль была дана эскимосскому старейшине на ленте ордена Св. Владимира.^[64] Еще пять «коронационных» медалей с изображением Александра I, также на владимирской ленте, получили в октябре 1818 г. трое тоенов и два заказчика. В частности, награда была вручена эскимосскому старейшине с острова Кадьяк Якову Шмакову «за пример добраго хозяйства разведением огородов, за пример хорошего поведения и приверженности к Государству Российскому и законной власти». Еще два алеутских тоена и двое заказчиков были удостоены медалей за преданность колониальному начальству во время волнений среди служащих РАК на островах Прибылова в 1818 г..^[65] Как и прежде, награждение туземных старшин сопровождалось выдачей грамот («свидетельств»), подтверждавших и обосновывавших право иметь подобный знак отличия.

Однако не все туземцы, получавшие медалями, сохраняли свою лояльность к русским. Так, преемник Л.А. Гагемейстера на посту главного правителя Русской Америки лейтенант С.И. Яновский 26 января 1819 г. отправил на хранение в Новоархангельскую контору РАК доставленную из Росса серебряную медаль на владимирской ленте, найденную в оставшемся имуществе дезертировавшего кадьякского эскимоса Семена Курбатова.^[66]

Так же, как и его предшественники, Яновский продолжал использовать медали для поощрения туземных старшин. Например, своим распоряжением Новоархангельской конторе от 2 марта 1819 г. он приказал выдать алеутскому тоену Кондратию Захарову вместо утерянной серебряной медали, доставшейся тому в наследство от отца, новую «за его приверженность к русским и старание для пользы Компании, что его поощрит еще к большей ревности».^[67]

В том же 1819 г. внимание императорского правительства привлек случай награждения в Русской Америке золотой «коронационной» медалью нарвского гражданина Г.Н. Молво. Хотя последнему было предоставлено право носить ее на владимирской ленте, однако по решению Комитета министров, утвержденному царем 4 ноября 1819 г., РАК было запрещено впредь вручать служащим и туземцам медали, доставленные в колонии камергером Резановым. Кроме того, указом Сената от 23 декабря 1819 г. директорам компании было предписано сдать все имеющиеся у них «коронационные» медали в казну.^[68]

Тем не менее ГП РАК и колониальное начальство не спешили выполнять распоряжение правительства: в начале 1820-х гг. им хватало иных, куда более важных, проблем. В этот период компания энергично добивалась продления своих монопольных привилегий еще на один 20-летний срок (были утверждены царем в 1821 г.), а также стремилась расширить территорию Русской Америки и изгнать из района юго-восточной Аляски иностранных конкурентов – американских и английских пушных торговцев. В связи с опрометчивым решением Главного правления перейти к снабжению колоний путем организации кругосветных экспедиций из Кронштадта Русская Америка стала испытывать хронический недостаток продовольствия и необходимых товаров. Начали ухудшаться отношения с воинственными соседями Ново-Архангельска – тлинкитами. В довершение всего РАК поразил острый финансовый кризис. В такой ситуации руководству компании было явно не до медалей. Позднее директора РАК отмечали, что распоряжение Сената от 23 декабря 1819 г. так и не было своевременно выполнено: «коронационные» медали продолжали храниться в Главном правлении вплоть до 1830 г., и только тогда по предписанию министра финансов были отосланы в Горный департамент.^[69] В самой же Русской Америке ими изредка продолжали награждать лояльных туземных старейшин, поскольку распоряжение правительства, вероятно, просто не было доведено до сведения колониального начальства. К примеру, после смерти в 1824 г. тлинкитского вождя Сигинака имевшаяся у него большая «коронационная» медаль была передана колониальным начальством другому известному вождю ситкинцев – Катлиану, который уже имел серебряный «знак» «Союзные России».^[70] Еще одна «коронационная» медаль была дана в 1825 г. кадьякскому тоену Науму.^[71]

Если в 1819 г. правительство запретило награждение туземцев российских колоний «коронационными» медалями, то, с другой стороны, в том же году «высочайшим повелением» царя от 4 мая была учреждена медаль «арктической» кругосветной экспедиции на военных шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» под командованием капитан-лейтенантов М.Н. Васильева и Г.С. Шишмарева. Экспедиция направлялась для исследований в район Берингова пролива, где командиры кораблей должны были вручать вождям местных туземцев специально изготовленные награды. Сами медали «арктической» экспедиции диаметром 41 мм изготовлялись из серебра и темной бронзы. На их лицевой стороне было стандартное, вправо обращенное, поплечное изображение царя, а по окружности шла надпись: «АЛЕКСАНДР ПЕРВОЙ Б.[ожьей] М.[илостью] ИМПЕРАТОР ВСЕРОСС.». На обороте размещалась горизонтальная надпись в четыре строки: «ШЛЮПЫ = ОТКРЫТИЕ = И = БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ». Ниже шла концовка в виде фигурной черты и под ней значилось: «1819 ГОДА.».^[72]

Всего «арктическая» экспедиция была снабжена 100 серебряными медалями и, вероятно, 500 бронзовыми (по аналогии с «антарктической» экспедицией Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева, отправленной в том же году для исследования южных широт мирового океана). М.Н. Васильев и Г.С. Шишмарев вручали доверенные им медали главным образом берингоморским эскимосам и чукчам. Вот что сообщал по этому поводу очевидец – лейтенант А.П. Лазарев, описывая встречу экипажа шлюпа «Благонамеренный» с эскимосами острова Св. Лаврентия в июне 1820 г.: «Капитан наш [Г.С. Шишмарев,] заметив между сими дикарями двух старшин, одного лет 60, а другого 40, надел им на шеи по бронзовой медали на белой тесьме. Мы объяснили знаками, сколько могли, их значение, а дабы они поняли, что медаль есть вещь значущая, то капитан, подъезжая к ним, дал каждому офицеру также по медали, для повязки на шее, а сам надел две; медали сии мы не снимали во все наше там пребывание».^[73]

Эскимосы хорошо усвоили значение этих наград и впоследствии сами просили русских дать медаль особо уважаемому среди них старейшине, на что моряки экспедиции охотно согласились. Позднее еще одна медаль была вручена другому эскимосскому старейшине в заливе Эшшольца на Аляске.^[74]

Аналогичным образом участники экспедиции поступали и в 1821 г., когда вновь побывали в районе Берингова пролива. Так, после открытия острова Нунивака у западного побережья Аляски М.Н. Васильев отмечал в своих записках: «Как остров сей не был посещаем никем из европейцев, то я назвал его островом «Открытие» по имени нашего шлюпа, одарил жителей разными вещами, дал несколько медалей с изображением государя императора, зарыл медную доску с приличною надписью, поставил флагшток и, подняв на нем военный флаг, признал остров сей принадлежащим России».^[75]

Одновременно с экспедицией М.Н. Васильева – Г.С. Шишмарева для исследования западного побережья Аляски было послано в 1821 г. два корабля РАК – бриг «Головнин» под начальством В.С. Хромченко и тендер «Баранов» под командованием А.К. Этолина. Последнему главный правитель М.И. Муравьев 4 мая 1821 г. передал три серебряных «знака» «Союзные России» для вручения «тем из старшин народных, кои окажут более вам доброжелательства».^[76] Хромченко также имел медали для раздачи лояльным туземцам: старики-эскимосы получили по бронзовой медали от моряков брига «Головнин» в районе мыса Дерби на южном берегу полуострова Сьюард.^[77]

Серебряными медалями для завоевания симпатий туземных вождей была снабжена также другая исследовательская экспедиция, отправленная в 1829 г. для изучения внутренних районов Аляски. В инструкции главного правителя Русской Америки П.Е. Чистякова ее главе – лейтенанту П.Я. Васильеву – предписывалось: «Тем из начальников, кои более покажут Вам усердие по разным отношениям экспедиции, имеете давать серебряные медали, и сие [должны] делать с некоторой церемонией, дабы показать важность подарка».^[78]

В начале 1830 г. правительство неожиданно заинтересовалось вопросом о том, кому, когда и за что выдавались медали в американских колониях России. В депеше от 21 марта 1830 г. за № 250 барону Ф.П. Врангелю, отправлявшемуся в Русскую Америку на смену П.Е. Чистякову, директора РАК специально указывали на необходимость сбора информации по этому вопросу в колониях.^[79] Именно благодаря этому распоряжению Главного правления мы располагаем наиболее полными сведениями о награждениях туземцев Русской Америки медалями в период 1830–1845 гг.

В марте 1832 г. последовала новая директива Главного правления РАК Ф.П. Врангелю, подтверждавшая запрет на раздачу туземцам «коронационных» медалей и медалей экспедиции И.И. Биллингса. Кроме того, директора распорядились выслать две такие награды (золотую и серебряную), которые находились в распоряжении главного правителя, в Петербург. При этом правительство и директора РАК санкционировали выдачу туземцам Русской Америки лишь серебряных «знаков» «Союзные России» с обязательным уведомлением Главного правления для рапорта министру финансов, кто и за что был удостоен награждения.^[80]

Со своей стороны Ф.П. Врангель в депеше директорам РАК от 6 мая 1832 г. доносил, что в соответствии с предписанием Главного правления от 21 марта 1830 г. все основные колониальные конторы, управляющие различными областями («отделами») Русской Америки, представили ему списки (хотя и неполные) лиц, получивших в разное время медали. Атхинская контора, находившаяся на одноименном острове Алеутской гряды, даже передала Врангелю 1 золотую, 1 серебряную и 2 медные медали, выданные экспедицией И.И. Биллингса. Награжденные ими люди давно умерли, не оставив наследников, и медали хранились в конторе РАК. Поскольку в то время Врангель еще не получил распоряжения директоров об обязательном возврате всех медалей в казну, он счел возможным произвести повторное награждение медалями экспедиции Биллингса заслуженных туземных старейшин. Золотая медаль, принадлежавшая некогда атхинскму тоену Сергею Панькову, была вручена по распоряжению Врангеля его преемнику Н.В. Дедюхину за «отличие по долговременному и усердному служению Компании». Серебряная же медаль была пожалована главным правителем принявшему православие вождю тлинкитов-ситкинцев Матвею Наушкетлю (Навушкеклю, Наушкету).^[81]

Полгода спустя, в ноябре 1832 г., уже получив предписание ГП РАК от 24 марта о прекращении раздачи в колониях любых золотых и серебряных медалей (кроме серебряных «знаков»), Врангель отдал распоряжение немедленно выслать все имевшиеся в наличии медали из Ново-Архангельска в Петербург на транспорте «Америка». Одновременно он доносил директорам компании, что в 1832 г. с его санкции серебряную медаль получил эскимос по имени Экули, живший на побережье залива Головнина, «за постоянную преданность, честность и усердие в содействии всем нужным экипажу брига «Чичагов» в троекратное пребывание сего судна (1830, 31 и 32 годах) в заливе Головнина».^[82]

В том же 1832 г. Врангель распорядился наградить серебряными «знаками» «Союзные России» на алых лентах двух тлинкитских вождей «за значительныя услуги и усердие, оказанныя в бытность нашей промысловой партии нынешняго лета в заливах Якутат и Льтуе». Речь шла об индейских вождях Чагу, который возглавлял общину Акве (Акой) в районе залива Драй-Бэй, и Коадчини из тлинкитского селения Какнау в Ледяном проливе (совр. Icy Stait).^[83] Следует уточнить, что по другим, более достоверным архивным данным, Коадчини получил большую серебряную «коронационную» медаль, которая была позднее возвращена индейцами русским после смерти их вождя в 1840 г., а затем отослана в Петербург.^[84]

Когда осенью 1833 г. русские заложили новый Дионисьевский редут в устье реки Стикин (Стахин), они вручили серебряные «знаки» «Союзные России» двум влиятельным старейшинам местных тлинкитов-стикинцев с целью заручиться их поддержкой. Одним из них был знаменитый вождь Шейкс (Шекс, Шекш, Шекж, Шокша), а второй – шаман Ки-ку-сак. Последний смог представить письменное свидетельство на аналогичную серебряную медаль, полученную в свое время еще от самого А.А. Баранова, которую индеец случайно утопил, опрокинувшись в каноэ.^[85]

В мае 1834 г. Ф.П. Врангель отправил управляющему Ново-Александровским редутом Ф.Л. Колмакову для подарков «отличнейшим тоенам» местных эскимосов и индейцев две сабли, красное сукно, позумент, а также 3 медали. Несомненно, это были серебряные «знаки» «Союзные России». При этом Врангель требовал от начальника редута: «О медалях пиши ко мне подробно, кому из тоенов ты оныя дашь с означением их имен и племени».^[86] Кроме того, 12 мая 1834 г. главный правитель наградил серебряным «знаком» «Союзные России» стикинского вождя Кек-халь-цеча (Кахальчет, Кектлцеч – брат Шейкса) «в ознаменование оказаннаго им усердия к Россиянам и уступки в пользу Российско-Американской Компании части земли для постройки [Дионисьевского] Редута на том месте, где собственное его жительство было».^[87] Еще один серебряный «знак» в это же время был вручен другому стикинскому вождю Гандшуху «как усердному к Россиянам Тоёну», получившему право на медаль по наследству от своего дяди Кадашана (Кадишана).^[88]

Одновременно с раздачей колониальным начальством серебряных «знаков» происходила отправка в Петербург медалей, доставленных в Русскую Америку экспедицией И.И. Биллингса и Н.П. Резановым. Так, уналашкинская контора РАК летом 1835 г. препроводила в Новоархангельскую контору 8 медалей, найденных среди старых вещей на складе: 5 серебряных и 3 бронзовые времен Екатерины II и Александра I. Все эти награды были высланы в Главное правление РАК.^[89]

Поскольку в середине 1830-х гг. русско-британские отношения в Северной Америке носили достаточно напряженный характер из-за обострившейся конкуренции РАК с английской Компанией Гудзонова залива, русское колониальное начальство не жалело средств, пытаясь привлечь на свою сторону индейцев пограничных областей, и в первую очередь вождей тлинкитов и хайда-кайгани, обитавших в Юго-Восточной Аляске. Одним из средств завоевания симпатий индейцев были серебряные медали, которыми их награждала администрация Русской Америки. Указывая на этот факт, американский этноисторик Дж. Р. Дин приходит к вполне обоснованному выводу о том, что «хронология» и «география» наград была явно связана с динамикой русской колониальной политики, торговли и взаимоотношениями с соседями-британцами.^[90] Так, сменивший Ф.П. Врангеля на посту главного правителя Русской Америки капитан 1-го ранга И.А. Купреянов наградил в марте 1836 г. серебряными «знаками» «Союзные России» двух вождей стикинцев – Куат-хге (Куатха) и Шекести, а также старейшину тлинкитов из Тонгасса по имени Некут.^[91] Через год серебряной медали удостоился другой вождь из Тонгасса по имени Анкта (Анта) и вождь хайда-кайгани Сенахет. Кроме того, отправляя в южные проливы архипелага Александра своего заместителя лейтенанта Д.Ф. Зарембо на бриге «Чичагов», главный правитель поручил ему забрать недавно пожалованные тлинкитским вождям Кахальчету (Кек-халь-цечу, Кектлцечу) и Шекести серебряные «знаки», оставшиеся после их смерти от эпидемии оспы у другого вождя стикинцев – Хуакетли. Последний был уже отмечен дружеским расположением к русским, а потому Купреянов распорядился одну из хранившихся у него медалей вручить ему же, а другой «знак» отвезти в Ново-Архангельск.^[92] Позднее, в июне 1838 г., такой же «знак» получил окрещенный в Ново-Архангельске сын главного стикинского вождя Шейкса – Николай.^[93]

Не забывал главный правитель и соседей Ново-Архангельска – тлинкитов-ситкинцев. В июне 1837 г. он вручил двум их вождям серебряные «знаки» «Союзные России». Один из них происходил из влиятельного тлинкитского рода кагвантан и носил имя Гататульчис (прозванный русскими «Сухоруким»). Другим вождем был представитель рода киксади Кухкан (Михаил). Осенью Куприянов удостоил медалями еще двух вождей-ситкинцев: Люштыка Аштейната, известного после крещения еще во времена Баранова как Иона Ионов («тоен Ионка»), и Эль-хака Наушкетля (очевидно, наследника Матвея Навушкетля).^[94]

Получали медали от Купреянова не только вожди тлинкитов. Так, в июне 1838 г. серебряного «знака» удостоился колчанский тоен (вероятно, вождь индейцев танана) Кутахальницов-вия, которого русские называли (видимо, после крещения) Петром Богомоловым.^[95] В предписании И.А. Купреянова Ф.Л. Колмакову от 31 октября 1838 г. говорилось, что поскольку от тяжелой эпидемии оспы среди жителей бассейна реки Кускоквим умерло немало туземцев, то ему приказано забрать у родственников покойных все выданные им в свое время медали и «свидетельства». Наградные листы и серебряные «знаки» следовало выслать в Ново-Архангельск. «В числе умерших тоенов 10 человек имели серебряные медали, – писал И.А. Купреянов, – а потому и приказываю тебе по заведенному в колониях порядку постараться со временем отобрать сии медали от родственников умерших тоенов, если они на то согласятся без ссор и неудовольствий, и оныя с выданными при них свидетельствами препроводить сюда обратно. Достойным же из оставшихся в живых обещай именем моим при первом случае таковыя медали со свидетельствами на имя самих их».^[96] Действительно, уже в 1839 г. по распоряжению Купреянова 4 медали («знака») получили туземные старейшины (очевидно, эскимосы) с реки Кускоквим. В том же году медаль была дана также вождю стикинцев Танахку (Танаг, Танух).^[97]

Преемник И.А. Купреянова капитан 2-го ранга А.К. Этолин продолжил традицию награждения лояльных туземцев серебряными медалями. Так, 22 июля 1840 г. он распорядился наградить «знаком» «Союзные России» (на обыкновенной алой ленте и соответствующим «свидетельством») тлинкитского вождя из селения Какнау Гкемкюта «за оказанное им усердие к Русским в доставлении промыслов в пользу Компании».^[98]

В сентябре 1840 г. А.К. Этолин сообщал директорам РАК, что отдал распоряжение впредь выдавать «знаки» «Союзные России» только кoлошам, т.е. тлинкитам и хайда-кайгани, а также представителям других фактически независимых от РАК племен. Алеуты и кадьякские эскимосы («кадьякские алеуты») как туземцы, давно подчиненные русскими и полностью зависимые от компании, награждению подобными «знаками» не подлежали.^[99] Это было вполне логично, учитывая надпись на медали. Другой причиной был, видимо, нараставший дефицит медалей в Русской Америке, поскольку значительная их часть после смерти награжденных отсылалась затем в Петербург, а часть так и не возвращалась туземцами колониальному начальству.

В соответствии с принятым курсом Этолин наградил в ноябре 1840 г. серебряным «знаком» «Союзные России» тлинкитского вождя из селения Какнау по имени Кя-хи-на-кху за содействие в торговле с РАК.^[100] Через год подобную награду получил тлинкитский вождь Шкат-лях из селения Хуцнуву (остров Адмиралти), как говорилось в письменном «свидетельстве», «за оказанную им преданность к Русским и в уверенности, что он и впредь постоянно доказывать будет к нам таковую же преданность».^[101] В то же время алеутские тоены Н.В. Дедюхин и И.Г. Паньков удостоились в 1841 г. лишь письменного «благоволения» Главного правления РАК за успешное руководство промысловыми партиями. Правда, директора компании распорядились наградить их серебряными часами «лучшей работы», которые должны были быть доставлены в колонии из Англии в 1842 г..^[102]

7 февраля 1842 г. А.К. Этолин дал предписание Новоархангельской конторе представить ему три серебряных «знака» «Союзные России» на цветных лентах для награждения тоена индейцев танаина из селения Кнык Василия Кистахина и двух вождей индейцев атна (атена) – Ките-Жильта и Чаитильтюша «за преданность их к русским».^[103] Вместе с медалями Этолин распорядился вручить индейским вождям и дополнительные подарки от РАК в виде различных товаров на сумму в 175 руб. асс. за активное содействие исследовательской экспедиции А.И. Климовского в бассейн Медной реки.^[104] (совр. Коппер).

Однако главное внимание Этолин, как и его предшественники, продолжал уделять поддержанию дружественных отношений с соседями Ново-Архангельска – тлинкитами-ситкинцами. Один из их вождей – Михаил Кухкан – уже имел серебряный «знак» «Союзные России», когда колониальная администрация решила назначить его (разумеется, чисто формально) верховным тоеном и при этом отличить особой наградой. 10 октября 1843 г. он получил в подарок от самого императора очень дорогую парчовую одежду и был возведен в Новоархангельском соборе в звание «главного ситхинского колошенского тоена».^[105] Помимо Кухкана поощрения со стороны колониального начальства заслужили в 1843 г. два вождя индейцев хайда-кайгани – Кау и Кья-ши-ли, которым Этолин пожаловал серебряные «знаки» «Союзные России» на цветных лентах.^[106]

Как раз в это время в правительстве решался вопрос о продлении монопольных привилегий РАК на новый 20-летний срок. В утвержденном царем в 1844 г. уставе компании (§255) говорилось, что «тоены за достохвальное исполнение обязанностей и усердие награждаются, по представлению главнаго правителя, кафтанами с золотыми галунами и медалями».^[107] В этом же году Главное правление РАК отослало в государственный Департамент Горных и соляных дел 3 золотые, 131 серебряную и 6 бронзовых (всего 140) медалей из числа розданных в свое время Н.П. Резановым и возвращенных компании после смерти награжденных.^[108] Часть из этих медалей относилась, очевидно, к экспедиции И.И. Биллингса и, возможно, М.Н. Васильева – Г.С. Шишмарева.

В мае 1845 г. А.К. Этолин наградил серебряными «знаками» сразу трех крещеных ситкинских вождей. Главный правитель предписал Новоархангельской конторе: «Сверх того назначено каждому из них в подарок от Компании по одному сюртуку ношенному (из магазина). Таковой же Сертук дать от Компании и тоену Наушкетлю равно и Колоше Петрушке». Кроме того, в 1845 г. Этолин наградил серебряными «знаками» четырех «северновских тоенов» – эскимосских старейшин с реки Кускоквим.^[109]

Активная «наградная» политика А.К. Этолина и его предшественников привела в середине 1840-х гг. к дефициту медалей, имевшихся у колониального начальства. Этому же способствовали отправки «выморочных» медалей в Петербург. Поэтому в середине 1840-х гг. ГП РАК приняло решение заказать новую партию наград для туземных старейшин Русской Америки в соответствии с §255 устава компании, тем более что еще в 1844 г. А.К. Этолин просил Главное правление РАК прислать в колонии новые медали с «шифром» (вензелем) царствующего императора Николая I.^[110] В феврале 1845 г. в Департамент горных и соляных дел, который отвечал за чеканку медалей, поступил соответствующий запрос РАК о возможности изготовления 100 серебряных медалей за счет компании. Образцом новой партии должны были послужить «знаки» «Союзные России».^[111]

Однако в ответе правительственного департамента от 6 марта 1845 г. говорилось, что «приготовлять подобные медали по прежним штемпелям с шифрами ныне благополучно царствующаго Государя Императора нельзя и надлежит вырезать новые штемпели с изменением сверх шифра и самаго изображения Российскаго Государственнаго герба согласно свода законов изд. 1842 года тома 1-го со ст. 39».^[112] Получив такой ответ, ГП РАК, очевидно, аннулировало свой заказ из-за высоких затрат, тем более, что финансы компании в этот период пребывали в глубоком кризисе. А поскольку запас серебряных «знаков» к этому времени практически истощился, то колониальное начальство было вынуждено возвратиться к практике XVIII в., когда лояльные туземцы просто награждались различными товарами и письменными свидетельствами-сертификатами без медалей. Тлинкитские вожди, кроме того, иногда получали от колониального начальства медные пластины особой формы, так называемые «тыны» (тинне), копировавшие, очевидно, высоко ценившиеся в индейском обществе традиционные символы богатства. Едва ли не последним тлинкитом, получившим серебряную медаль из рук колониального начальства в 1849 г., был крещеный потомок тлинкитских вождей Никтополеон Гедеонов, c 1822 г. служивший РАК в качестве переводчика. Он был удостоен медали с надписью «ЗА УСЕРДИЕ» на ленте ордена Св. Анны за помощь колониальному начальству в спасении обреченных на смерть рабов, которых его соплеменники обычно приносили на поминках богатых вождей.^[113] На лицевой стороне медали было поплечное изображение царя, наградившего Гедеонова  19 октября 1848 г., с надписью вокруг портрета: императора «Б.[ожьей] М.[илостью] НИКОЛАЙ I. ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОСС.».^[11]4.

Исследуя вопрос о всевозможных наградах (медали, письменные сертификаты, медные пластины, денежные выплаты), которыми русские поощряли вождей тлинкитов и хайда-кайгани в 1824 – 1862 гг., американский этноисторик Дж. Р. Дин составил даже специальную таблицу.^[115] Однако она не всегда точна и недостаточно полна. Например, в ней не получило отражение различие между «коронационными» медалями и «знаками» «Союзные России» (в частности, вообще не упомянуто награждение в 1832 г. вождя Коадчини «коронационной» медалью). Хотя в таблице Дж. Р. Дина указано, что наследник вождя Чагу – Ка-са-тты – получил в 1851 г. серебряный «знак» «Союзные России», однако, как свидетельствуют архивные документы, ему вручили только письменное «свидетельство», а медаль была потеряна самим тоеном Чагу еще при жизни.^[116] Ничего не сказано в таблице и о решении главного правителя И.В. Фуругельма выплачивать с 1861 г. ситхинскому вождю Алексею Калях ежегодного жалованья от РАК в размере 240 руб. асс.^[117] и т.д.

Однако не тлинкиты были последними туземцами Русской Америки, награжденными медалями до того, как Аляска была продана в 1867 г. США. В 1862 г. по ходатайству ГП РАК царь пожаловал три серебряные медали для ношения в петлице на ленте ордена Св. Станислава алеутским старшинам – начальникам промысловых отрядов.^[11]8. Пока не удалось точно установить тип награды. Судя по справочнику Н.И. Чепурнова, скорее всего (судя по орденской ленте), это была серебряная медаль диаметром 50 мм, на лицевой стороне которой было поплечное левостороннее изображение (в профиль) императора Александра II, а по окружности располагалась надпись: «Б.[ожьей] М.[илостью] АЛЕКСАНДРЪ II ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОСС.». На оборотной стороне, между орнаментом из мелких концентрических окружностей и окружностью в виде витого шнура, была помещена крупная надпись: «ЗА ПОЛЕЗНОЕ», замкнутая точкой. Не исключено, правда, что алеутские старшины получили очень похожую на предыдущую медаль с надписью «ЗА УСЕРДИЕ», которая также вручалась на ленте ордена Св. Станислава.^[119]

Всего за период Русской Америки местные туземцы получили от колониальных властей и участников российских исследовательских экспедиций несколько сотен медалей как минимум семи разновидностей из золота, серебра, бронзы, меди и олова. Абсолютно преобладали среди них серебряные «знаки» «Союзные России». Медали от русских получали представители всех основных аборигенных групп Аляски, с которыми те контактировали в разные годы, т.е. алеуты, эскимосы и индейцы. Следует отметить, что значительная часть медалей была впоследствии возвращена колониальному начальству после смерти награжденных и затем выслана в Петербург, а часть утеряна родственниками покойных или утрачена самими владельцами еще при жизни. Тем не менее к моменту продажи Аляски у местных туземцев имелось несколько десятков этих почетных наград вместе с письменными «свидетельствами», многие из которых превратились со временем в семейные реликвии, по крайней мере среди индейцев тлинкитов, о чем свидетельствовал, например, архимандрит Анатолий, побывавший на Аляске в конце XIX в.^[120]

Хотя медали, предназначавшиеся для туземцев Русской Америки, редко выполняли политическую функцию демонстрации иностранцам подданства их владельцев, они все же способствовали повышению престижа и статуса награжденных в глазах колониального общества. Кроме того, русские наградные медали, несомненно, сыграли положительную роль в налаживании дружеских отношений между пришельцами и коренным населением Аляски.

Примечания

^[1] Смирнов В.П. Описание русских медалей. СПб., 1908. С. 194.
^[2] Дуров В.А. Освоение Северо-Востока России и Русской Америки в наградных медалях второй половины XVIII в. // Россия + Америка = 200 лет. К юбилею Российско-Американской компании (1799–1999). М., 1999. С. 55–68.
^[3] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Чебоксары, 1993. Ч. 1: Медали XVIII века; Ч. 2: Медали эпохи Александра I (1801 по 1824 г.); Ч. 3: Медали XIХ века; см. также его обобщающий труд: Чепурнов Н.И. Наградные медали Российского государства. М., 2002.
^[4] См.: Гринёв А.В. Индейцы тлинкиты в период Русской Америки (1741–1867 гг.). Новосибирск, 1991. С. 209–210, 261; Dean J.R. «Uses of the Past» on the Northwest Coast: The Russian American Company and Tlingit Nobility, 1825–1867 // Ethnohistory. 1995. № 2. P. 265–302.
^[5] Krieger C. Culture Change in the Making: Some Examples of How a Catholic Missionary Influenced Micmac Religion // American Studies International. 2002. Vol. XL. № 2. P. 47, 52.
^[6] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 1. С. 35; Ч. 6: Медали начала ХХ века. 2-я кн. Чебоксары, 1995. С. 506; Дуров В.А. Указ. соч. С. 57–58.
^[7] Хлебников К.Т. Русская Америка в неопубликованных записках К.Т. Хлебникова. Л., 1979. С. 174.
^[8] Подробнее об этих экспедициях см.: История Русской Америки (1732–1867): В 3 т. (далее – ИРА): Т. 1: Основание Русской Америки (1732–1799). М., 1997. С. 223–251.
^[9] Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана во второй половине XVIII в.: Сб. документов. М., 1989. С. 206.
^[10] См.: Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 1. С. 47–48; ИРА. Рис. 30 и 32; Дуров В.А. Указ. соч. С. 60, 63 и др.
^[11] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 1. С. 47.
^[12] Дуров В.А. Указ. соч. С. 61.
^[13] Там же. С. 60.
^[14] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 1. С. 47–48; Дуров В.А. Указ. соч. С. 62. В примечаниях к сборнику документов о российских экспедициях на Тихоокеанском Севере в XVIII в. со ссылкой на архивные данные указаны несколько иные итоговые цифры розданных золотых и серебряных медалей: 23 и 132 соответственно (см.: Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана… С. 363, прим. 93).
^[15] Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана... С. 331.
^[16] Дуров В.А. Указ. соч. С. 61.
^[17] Российский государственный архив Военно-морского флота (РГАВМФ). Ф. 214. Оп. 1. Д. 29. Л. 25 об. – 26, 33–33 об.
^[18] Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана... С. 305.
^[19] См. опубликованный текст наградного листа: Хлебников К.Т. Указ. соч. С. 136–137.
^[20] National Archives and Record Service (NARS). RG 261. RRAC. R. 27. P. 43–44.
^[21] Ibid. R. 34. P. 199.
^[22] Ibid. R. 37. P. 431.
^[23] ПСЗРИ. Т. XXII. № 16.530. С. 837; см. также: Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана… С. 235, 239–240.
^[24] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 1. С. 48–49; Дуров В.А. Указ. соч. С. 63–64.
^[25] См.: Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке. М., 1948. С. 107; ИРА. Т. 1. С. 157.
^[27] Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 994. Оп. 2. Д. 829. Л. 9.
^[28] Там же. Л. 10 об.
^[29] Лисянский Ю.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах… СПб., 1812. Ч. II. С. 119.
^[30] Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. Гл. архив 1–7, 1802 г. Оп. 6. Д. 1. Папка 12. Л. 2–6.
^[31] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 2. С. 77–78.
^[32] Там же. С. 78.
^[33] Российско-американская компания и изучение Тихоокеанского Севера, 1799–1815: Сб. документов. М., 1994. С. 77.
^[34] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 2. С. 78.
^[35] Левенштерн Е.Е. Вокруг света с Иваном Крузенштерном. СПб., 2003. С. 182.
^[36] Российско-американская компания и изучение Тихоокеанского Севера… С. 123.
^[37] АВПРИ. Ф. Гл. архив 1–7, 1802 г. Оп. 6. Д. 12. Папка 1. Л. 7.
^[38] Хлебников К.Т. Указ. соч. С. 109.
^[39] АВПРИ. Ф. Гл. архив 1–7, 1802 г. Оп. 6. Д. 1. Папка 35. Л. 9 об.; NARS. RG 261. RRAC. R. 52. P. 76.
^[40] См.: Гринёв А.В. Индейцы эяки и судьба русского поселения в Якутате // Сов. этнография. 1988. № 5. С. 120–122.
^[41] Российско-американская компания и изучение Тихоокеанского Севера… С. 153, 157.
^[42] Там же. С. 157.
^[43] АВПРИ. Ф. Гл. архив 1–7, 1802 г. Оп. 6. Д. 1. Папка 35. Л. 112.
^[44] NARS. RG 261. RRAC. R. 26. P. 85.
^[45] Ibid. R. 33. P. 198.
^[46] См.: Хлебников К.Т. Русская Америка в «записках» Кирила Хлебникова: Ново-Архангельск. М., 1985 (цветная вклейка).
^[47] NARS. RG 261. RRAC. R. 29. P. 158–159.
^[48] Ibid. R. 34. P. 198–199.
^[49] РГИА. Ф. 994. Оп. 2. Д. 829. Л. 11–11 об.; NARS. RG 261. RRAC. R. 34. P. 197–199.
^[50] РГИА. Ф. 18. Оп. 5. Д. 1317. Л. 6, 9.
^[51] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 2. С. 98.
^[52] Там же.
^[53] Хлебников К.Т. Русская Америка в неопубликованных записках… С. 50.
^[54] NARS. RG 261. RRAC. R. 33. P. 198.
^[55] Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 2. С. 98.
^[56] NARS. RG 261. RRAC. R. 7. P. 53–54.
^[57] Ibid. R. 26. P. 31.
^[58] РГИА. Ф. 994. Оп. 2. Д. 829. Л. 11 об.; Российско-американская компания и изучение Тихоокеанского Севера… С. 203.
^[59] РГИА. Ф. 994. Оп. 2. Д. 829. Л. 10 об.
^[60] Там же. Л. 7 об.; ИРА. Т. 2. С. 221–222.
^[61] NARS. RG 261. RRAC. R. 26. P. 31.
^[62] РГАВМФ. Ф. 15. Оп. 1. Д. 8. Л. 182; NARS. RG 261. RRAC. R. 34. P. 197–199.
^[63] ИРА. Т. 2. Рис. 22.
^[64] NARS. RG 261. RRAC. R. 26. P. 99; R. 34. P. 197–198.
^[65] Ibid. R. 26. P. 107–108, 127–128, 138–139.
^[66] Ibid. R. 26. P. 150–151. Позднее Курбатов все же возвратился на Аляску и много лет прослужил толмачом на переговорах с тлинкитами в Ново-Архангельске, за что в 1836 г. он был удостоен серебряной медали «Союзные России» (Ibid. R. 38. P. 299, 304).
^[67] Ibid. R. 26. P. 150.
^[68] ПСЗРИ. Т. XXXVI. № 27.962. С. 365–366; NARS. RG 261. RRAC. R. 8. P. 119–120.
^[69] NARS. RG 261. RRAC. R. 8. P. 119–120.
^[70] Ibid. R. 29. P. 158–159. Помимо «коронационной» медали после смерти Сигинака остался также его серебряный «знак» «Союзные России», который был передан с санкции колониального начальства его наследнику – старейшине кагвантанов Кашкхен Хуце.
^[71] Ibid. P. 120. Много позднее, в 1846 г. аналогичная «коронационная» медаль перешла по наследству от отца и деда (тоена Аляки) к кадьякцу Алексею Ваягану. Он смог представить колониальному начальству грамоту, данную его деду самим Резановым, о наследственном праве на ношение пожалованной медали (NARS. RG 261. RRAC. R. 52. P. 76). Главный правитель разрешил Ваягану носить семейную реликвию и не отослал медаль в Петербург.
^[72] См.: Смирнов В.П. Указ. соч. С. 209; Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 2. С. 136–139.
^[73] Лазарев А.П. Записки о плавании военного шлюпа Благонамеренного в Берингов пролив и вокруг света для открытий в 1819, 1820, 1821 и 1822 годах… М., 1950. С. 190.
^[74] Там же. С. 190–191, 204.
^[75] РГА ВМФ. Ф. 213. Оп. 1. Д. 54. Л. 4 об.–5.
^[76] NARS. RG 261. RRAC. R. 27. P. 216–217.
^[77] РГА ВМФ. Ф. 213. Оп. 1. Д. 112. Л. 1.
^[78] Хлебников К.Т. Русская Америка в неопубликованных записках… С. 75.
^[79] NARS. RG 261. RRAC. R. 7. P. 53–54.
^[80] Ibid. R. 8. P. 119–120.
^[81] Ibid. R. 34. P. 197–199.
^[82] Ibid. R. 34. P. 424–426.
^[83] Ibid.
^[84] Ibid. R. 44. P. 81–82.
^[85] Ibid. R. 35. P. 221–230; R. 36. P. 201–202.
^[86] Ibid. R. 36. P. 251–254.
^[87] Ibid. P. 280–281; документ опубликован: Гринёв А.В. Индейцы тлинкиты… С. 270.
^[88] NARS. RG 261. RRAC. R. 36. P. 306, 309–310.
^[89] Ibid. R. 10. P. 204; R. 37. P. 283–285.
^[90] Dean J.R. Op. cit. P. 276–279, 295.
^[91] NARS. RG 261. RRAC. R. 38. P. 32, 39–40.
^[92] Ibid. R. 39. P. 31–32, 34–35, 226.
^[93] Ibid. R. 41. P. 123–124.
^[94] Ibid. R. 39. P. 394–396, 450–451; R. 40. P. 3.
^[95] Ibid. R. 40. P. 111–112.
^[96] Ibid. R. 41. Р. 177–178.
^[97] Ibid. R. 42. Р. 370, 537–538.
^[98] Ibid. R. 44. Р. 93, 102–103.
^[99] Ibid. Р. 258.
^[100] Ibid. Р. 323.
^[101] Ibid. R. 46. Р. 376–377.
^[102] Ibid. R. 13. Р. 331–332.
^[103] Ibid. R. 46. Р. 20–21.
^[104] ИРА. Т. 3. С. 104; NARS. RG 261. RRAC. R. 14. Р.454; R. 46. Р. 29.
^[105] NARS. RG 261. RRAC. R. 47. Р. 539–541; см. подробнее: Гринёв А.В. Индейцы тлинкиты… С. 154–155, 276–278.
^[106] NARS. RG 261. RRAC. R. 47. Р. 542.
^[107] ПСЗРИ (Собр. второе). Т. XIX. № 18.290. С. 635.
^[108] РГИА. Ф. 18. Оп. 5. Д. 1317. Л. 2.
^[109] Там же. Л. 13; NARS. RG 261. RRAC. R. 49. Р. 312, 340–341.
^[110] NARS. RG 261. RRAC. R. 48. P. 584.
^[111] РГИА. Ф. 37. Оп. 19. Д. 71. Л. 1–1 об.
^[112] Там же. Л. 3–3 об.
^[113] NARS. RG 261. RRAC. R. 55. Р. 334.
^[114]Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Ч. 2. С. 145–146.
^[115] Dean J.R. Op. cit. P. 274.
^[116] NARS. RG 261. RRAC. R. 57. Р. 41–42; срав.: Dean J.R. Op. cit. P. 274, 278.
^[117] См.: Гринёв А.В. Индейцы тлинкиты…С. 288.
^[118] Отчет Российско-Американской компании Главного Правления за 1862 год. СПб., 1863. С. 16.
^[119] См. справочник: Чепурнов Н.И. Российские наградные медали. Чебоксары, 1994. Ч. 4: Медали эпохи Александра II 1855–1881 гг. С. 217, 219.
^[120] Анатолий, архимандрит. Индиане Аляски. Быт и религия их. Одесса, 1906. С. 27–28.

Текст: © 2006 А.В. Гринёв
Опубликовано: Клио. 2006. №2. С.109-120.

Top